Нечего и говорить, отпуск влияет на жизнь человека тлетворно, а уж если этот самый отпуск приправлен вполне заслуженным больничным, то тем более. В последний раз нормально спала Фрейя после ритуала, во время которого её воскресили, в остальные дни с этим почему-то не складывалось: то мешали ночные прогулки, то затянувшиеся посиделки с Петриной, то переизбыток слишком навязчивых мыслей, которые посещали ее почему-то именно тогда, когда всем приличным людям давно пора ложиться спать. Но ведь оставалось достаточно времени днём, чтобы перехватить несколько часов сна и восстановить силы для новых поисков приключений на свою голову. Все бы ничего, вот только идея заглянуть к тётушке, с которой уже, насколько она знала, пообщался Лойи, прямо с утра в этот прекрасный режим дня никак не укладывалась.
Где найти Эльву до полудня, а иногда и несколько часов позже, знали все, и её племянница исключением не была: в оранжерее Фрейе нравилось, в детстве она проводила здесь почти все время, которое ей доводилось гостить в доме Хель, и ещё с тех времен это место у нее ассоциировалось с чудесными садами, которыми по легенде окружены чертоги морского Владыки. Что не менее важно, нравилось это место не только ей – несмотря на то, что территории, принадлежащие клану дяди, были почти насквозь пропитаны энергетикой смерти, здесь, среди уникальных в своём роде растений, нашли для себя место даже эльфы. На самом деле, именно оранжерее колдунья и была обязана тем, что даже тогда, когда со сверстниками она найти общий язык не могла, она все равно не оставалась одна. Пожалуй, это – именно то, что могло бы стать камнем преткновения между двумя сёстрами: если бы Гудрун узнала, что сокрытый народ "подхватила" Фрейя здесь, а не где-то ещё благодаря исключительной случайности, она была бы как минимум крайне недовольна. Как максимум – рвала бы и метала, обещая сжечь не только маленьких поганцев, задурманивших голову ее маленькой девочке, но и все цветы вместе с ними. Сейчас, конечно, думать об этом было уже поздно, но, когда Фрейе только исполнилось четыре, это было их с Эльвой большим секретом. По меркам ребёнка, во всяком случае.
Вот и сегодня, удобно устроившись с ногами на лавочке и ожидая тётю, которая, по словам садовника, нервно бегающего по оранжерее, была занята чем-то крайне важным, девушка с удовольствием наблюдала, как между цветами с приятным звоном порхает сразу несколько эльфов. Маленькие создания были увлечены игрой друг с другом и с несчастным мужчиной, который их даже не видел, и не обращали на саму Фрейю почти никакого внимания, поэтому спустя какое-то время девушку всё-таки сморил сон. Как всякий человек, переживший получение высшего образования, дремать она могла в любом положении, в том числе и сидя, подперев голову рукой. Ничего хорошего, однако, этот сон ей не принес.
Недаром говорят, что все сны днём – дурные и пустые. Такого сосредоточения абстрактного бреда ни во сне, ни наяву, Фрейя припомнить не могла: здесь была и мама за рулём асфальтоукладчика, потрясающая кулаком и угрожающая ей кровавым орлом за то, что она не рассказала ей про предложение сразу же, и дядя Оддгейр, заговорщицким шепотом предлагающий ей выбрать, кого в этом году следует принести в жертву Хель, и Асгейр, который привёл ей целую шеренгу женихов, почему-то старых и беззубых, и пытался заставить сказать кому-нибудь их них "да", и ещё с десяток каких-то совершенно сумасшедших миниатюр, которые не то, что присниться, в голову прийти в обычное время не могли. Не было в кошмаре только Эльвы. Возможно, именно потому, что Эльва, вполне себе живая и настоящая, была у Фрейи перед глазами, когда та резко проснулась. Поспособствовали ей в этом деле, что характерно, эльфы, правда не самым приятным способом – просыпаться от того, что тебя совершенно немилосердно дергают за волосы и щёлкают по носу, однозначно не самый лучший вариант.
Едва не слетев с лавочки, зато моментально проснувшись, Фрейя встряхнула головой и сосредоточилась на том, зачем пришла. Ей нужно было с кем-то поговорить, и Эльва подходила на роль приятного собеседника лучше всего. Не только потому, что скоро ей предстояло совместить в себе сразу две роли – тёти и свекрови, но и потому, что она имела очень полезную способность: умение слушать, не критиковать и не издеваться раньше времени. Тем более они так давно нормально не общались. Постоянно почему-то было не до того: в какой-то момент Фрейя почти перестала появляться в гостях в доме тёти и дяди, заглядывая только по делу, а на семейных праздниках у всех были дела поважнее, нежели общаться по душам один на один. Колдунье в каком-то смысле этого общения даже, наверное, не хватало: с тётушкой, как и любому ребёнку, было немного проще, чем с мамой, и рассказать ей что-то совершенно секретное не казалось тогда такой уж трагедией. И сейчас не казалось. Тем более секрета никакого и не было.
– Эльва! – Фрейя окликнула тётю, и, обратив на себя внимание, догнала ее и заключила в объятия. В детстве она поступала примерно также, только тогда могла только прижиматься к коленкам Эльвы и дёргать ее за подол платья. – Я думала, что тебя не дождусь, а мне очень нужен твой совет. Даже, пожалуй, сразу несколько важных советов. Но сначала расскажи, как ты? Что за сверхважное дело заставило тебя так надолго застрять в лаборатории сегодня. Привезли какие-то новые цветы, которые я ещё не видела?
