Зачастую невозможно понять, кто виноват больше — дети, совершающие глупые поступки, или взрослые, подбивающие детей на подобное. И никогда не узнать заранее, что с такими взрослыми сотворит Йохан, если узнает, в какое очередное дерьмо вмешался его сын по вине двух никудышных охотников, за которыми он так несчастно таскался последние пару недель. Для Артура попасть в передрягу, найти приключение на задницу, доставить неприятности соседям, и, в общем-то, оставить кусок своей одежды на чьем-то заборе после неловкой встречи со сторожевыми псами — как два пальца об асфальт — просто, легко и периодически практикуется. Йохану иногда кажется, что его сын посещает секции по паркуру на выходных, потому что никак иначе подранные штаны, разукрашенное грязью лицо и сломанные то палец, то нос, то ногу объяснить он не может, как и умение сына лихо перескакивать заборы, носиться по крышам гаражей и при этом не застревать в какой-нибудь водосточной канаве — хотя, кто его знает, может быть именно поэтому год назад начинающий каскадер вернулся с переломом бедра. И ведь поразительно: до дома дошел как-то самостоятельно.

      Артур свалил на голову Йохана не только постоянную оплату реабилитаций и покупку новой одежды, но и кучу других неприятностей вроде полной заинтересованности отцовской работой. В целях осторожности Йохан планировал до четырнадцати лет не рассказывать сыну, чем же таким интересным он занимается тогда, когда надевает на себя экипировку из голливудского блокбастера и просит не звонить до шести часов вечера, чтобы не отвлекать от важных дел. Но его сын изначально не был так прост и ждать заветного дня не собирался, а потому однажды просто взял и поехал за ним, да не так очевидно, как бы мог это сделать ребенок, а по классическим шпионским правилам: с разрывом в несколько секунд и на такси на приличном расстоянии от отцовского «фольксвагена». Однако же Артур, вошедший в двери свободной лютеранской церкви на берегу озера Тьернин, своего отца отнюдь не обрадовал и даже разозлил громким и беспардонным вопросом, который услышал абсолютно каждый, кто на этот момент находился в помещении:

      — Кощей меня за ногу, ты что, священник?!

      Если бы Фрикиркья могла, то никогда бы больше не пустила внутрь себя этого молодого человека, который не знал ни манер, ни, судя по всему, того, что священники на работу с автоматом калашника не ходят. Но Артур упорно пялился на отца и ждал ответа, потому что работу служителя церкви почему-то считал не очень хорошей, и сдаваться отказывался даже под строгим взглядом и кулаком перед лицом — кто были его настоящие родители никому из них не известно, но оба предполагают, что ими были чистокровные горные ослы, потому что ну такому упрямству как у Артура можно только позавидовать. С того дня многого скрывать от сына просто не получалось, и с каждым появлением Артура на территории «Божьей Воли» инквизиторы не упускали шанса посмеяться над неряшливым парнишкой, который на каждом углу орал, что «хочет стать охотником», но даже не знал, что из себя вообще представляет эта работа.

      — Хочу.

      — Почему ты просто не можешь как все адекватные дети пойти погонять мяч, или, не знаю, потаскать девочек за косички? — Йохану не нравились вопросы. Йохану не нравились такие «хочу», за которыми у соседского сына бы скрывалось «хочу плейстейшн, баскетбольное кольцо и маму», а у его Артура — «хочу револьвер и поиграть в инквизицию, тот эпископ-педофил с твоей работы сказал, что это весело и забавно». Черт бы побрал этого Микаэля Мартина, сколько можно охотников воспитывать — и что это за подозрительный пунктик на любящих пострелять детишках?

      — Я тебе что, антисоциальная сирота, которая собирается жениться на дочери тети Тамары из «Кекс Хостел» после того, как закончит институт по направлению юриспруденции? Я получу лицензию профессионального охотника, буду жить в берлоге и каждый день пробовать новый сорт «Феймос Граус»! Купи мне противотанковый гранатомет шестьдесят шестого калибра, папа!

      Йохану хочется спросить «ты ебанулся?», но он только интересуется, зачем ребенку противотанковый гранатомет, и получает в ответ точное описание одноклассницы, которая его вчера обидела, и семь аргументов в пользу того, что ничего, кроме гранаты, ее не возьмет. На следующий день Йохан берет с собой на простую животную охоту со своими друзьями (и по совместительству коллегами на его специфическом заработке) своего сына, и пока сам занимается заправкой ружья, Артур крутится возле ног отцовских приятелей и даже показывает одному, как быстрее нужно собирать автомат.

      — Пацан, а хочешь в «Деус Вульт»? — Артуровское внимание привлекают, и тот как ожившая муха подскакивает с места, со всем своим вниманием оказываясь возле того взрослого, который решил в очередной раз посмеяться над ребенком. — Я уверен, что если ты пройдешь экзамен на охотника, то сможешь обратить внимание отца на себя.

— Я не Гон Фрикс, и ты, увы, не Бискет Крюгер, о каком экзамене на охотника ты говоришь? Еще скажи, что мой тип это специализация, но перед этим мне следует подтянуть свое хацу, — Артур по-детски хмурится и всем своим видом говорит о том, что в чушь про экзамены для взрослых не поверит, и тогда охотник уныло пожимает плечами и отворачивается. Любопытство, которое каждый раз провожает Артура до эпицентра жарких событий и оставляет там одного со своими демонами, решает снова подать признаки жизни, и Йохансон этого охотника останавливает. — Ладно, Какаши-сенсей, говори, что там у тебя за экзамен.

      Артур терпеливо ждет полночи в обнимку со своим зеленым рюкзаком, в положенное ему время открывает окно и украдкой из него вылезает. Для него уже не первым опытом является сбегать из дома среди ночи, однако с целью проникновения на территорию какого-то там особняка «семьи с самой простой фамилией в Исландии» — единственный и неповторимый. Кем являются эти люди, Артур не знал и, по условиям «экзамена», знать не должен, ведь все в этой жизни охотники познают путем собственных ошибок, — сказал отцовский приятель, диктуя цель ночной вылазки. Артур не был против, потому что пока что все именно через задницу у него и проходило, и стремительно идет в направлении поместья.

      О том, что уже ступил на территорию ньердов, мальчик не знал и оглядывался по сторонам совершенно безынтересно, потому что ничего, кроме деревьев и тропинки перед собой не видел. Артур пытался развлечь себя подсчетом деревьев, жевал сырные крекеры и пинал по дороге один и тот же камень, который все никак не выскальзывал из-под его ног, пока не заметил странный знак, просящий остерегаться тонкого льда. Посмотрев себе под ноги и три раза убедившись, что стоит на земле, он усмехается и идет дальше поразительно долго (слишком долго для того, чтобы не дойти до точки своего назначения), пока не встречает тот же самый знак.

      — Блять, — коротко выдает Артур и продолжает идти. Камень сваливает далеко в кусты, крекеры заканчиваются, но под ногами все та же привычная земля с удивительно прямой тропой без единого поворота.

      А также «берегитесь тонкого льда», который встречается Артуру на пути уже третий раз.

      — Да где же уже этот ебаный километровый каток? — восклицает ребенок и, сделав шаг назад, проваливается под внезапно появившийся лед.

      Не знакомый с иллюзиями Артур верит в происходящее на все сто с запасом на завтра, и до того момента, когда соображает, что паниковать — не выход, успевает застрять под слоем не сломавшегося льда. Пытаясь взять себя в руки, он сначала бессмысленно стучит по льду, а потом решает открыть глаза и найти разлом, в который он провалился. Артур плывет к этой дыре и начинает брыкаться на поверхности, выбираясь оттуда, а когда после трех минут ему это удается, он долго лежит на земле и пытается осознать, что вообще только что произошло. Выводов никаких он не делает и даже не думает вставать, пока его тело не остынет. «Так хорошо лежится, зачем мне вставать?», — думает Йохансон, но подскакивает, когда слышит очевидное рычание где-то в метрах двадцати от себя.

      — Пресвятая мать Богородица, это что, волки? — зачем Артур вопит, он не знает сам: это было «умным» поступком орать вблизи волков, хотя, в прочем, они его и так уже заметили. — Вы зачем сюда пришли? Кыш отсюда!

      Конечно, это бы в любом случае не помогло, можно было и не стараться, но на счастье Артура за кустами с правой стороны он замечает забор. С мыслями, что лучше забора на этом свете ничего не придумали, Артур срывается к нему и в мгновение (то ли от опыта преодоление оград, то ли от страха) его перелезает.

      — Ну, с кем не бывает. Подумаешь, стая волков. Это же Исландия, тут и не такое встретить можно. Мне не принципиально, если честно, я и с этой стороны могу пройти, — Артур пожимает плечами, охиревшим взглядом продолжает смотреть на волков и задним ходом идет невесть куда. — Это экзамен, все нормально, все подразумевалось таким, как оно есть. Фигурное катание и бег с препятствиями — все, что необходимо уметь сотруднику «Божьей Воли». Не хватает еще симфонии ужаса на бэкграунде, чтобы я с уверенностью ожидал в этом дворце семейки Аддамс какого-нибудь Носферату. Они говорили, что я могу встретить на пути людей, но не сучью стаю волков, будь они прокляты!

      Спиной Артур натыкается на небольшую деревянную постройку, по всему видимому являющейся кладовой, и останавливается, оглядывая огромный особняк, которого, на удивление, до этого не замечал.

      — Хорошо, надеюсь, что этот сарай подойдет для первой локации, — бубнит под нос Артур и заходит внутрь.

      Кладовая в действительности оказывается самой что ни на есть обычной, с какими-то инструментами, топором, пилой и старыми одеждами. Йохансон лезет в свой рюкзак (то, что он был сухим, и что высох странным образом быстро, мальчик даже не заметил) и достает оттуда первый сверток, который ему дали взрослые. — Что за игры в Лару Крофт, не понимаю. Не могли придумать что-нибудь более адекватное для ребенка двенадцати лет? — Но на плечо Артура падает сороконожка.

      Нет, сороконожек он никогда ранее не боялся и даже просил у отца одну из таких, но эта была, мало того, что огромной, так еще и не одной в своем роде. Артур орал, наверное, в три горла, и помогали ему вокруг все: от этих членистоногих до птиц снаружи. С воплями «лаванду мне на епитрахиль кто проплачивал эти спецэффекты почему они умеют ползать пошло от меня нахуй губоногое животное я тебе сейчас расскажу в какой стране тебя подают на ужин тварь сдохни ебаный рододендрон» невоспитанный малолетний безпризорник вываливается наружу и падает на землю, смахивая с себя то, чего на самом деле даже и не было. Артур успокаивается только тогда, когда в голове названия знакомых растений заканчиваются, и решает посидеть отдохнуть здесь напротив сарая минуток с пять.

Отредактировано Arthur Johannson (2018-02-26 14:39:10)