Строго говоря, ситуация была странной.
То есть, не странной даже, а весьма откровенно попахивающей очередной сомнительной авантюрой, от которой просто невозможно было вот так взять и отказаться. Единственным, что слегка портило общий настрой Фрейи, на днях внимательно выслушавшей от Лойи забавную историю его знакомства с неким Олавюром Локиссоном, так это не покидающее её навязчивое ощущение, что парень просто слегка заигрался в шпионаж, и ему не так уж важно, чем всё это веселье закончится. Однако посмотреть на "ручного охотника", с которым сын Локи, по его словам, играл в импровизированные кошки-мышки, всё же хотелось. Как, впрочем, и взглянуть на обещанный отчет. Правдоподобность обещанной статистики, конечно, вызывала сомнения, но, с другой стороны, не в свою ли мать она превратится, если решит, что один довольно молодой юноша так уж ничего и не смог бы разузнать и сделать самостоятельно? Медленно трансформироваться в слегка закостеневшую вместе со своими вековыми принципами Гудрун не очень-то хотелось, поэтому затею Лойи Фрейя не только поддержала, но и дополнила. Хоть она и совершенно искренне считала, что предсказания – не самый эффективный метод борьбы с надвигающимися неприятностями, в данном случае присутствие штатной клановой вельвы казалось не лишним.

Тем более, условное важное дело могло стать неплохим толчком для того, чтобы как-то стабилизировать отношения с Эффи. Последнее, что нужно было в кланах консервативного блока – напряжение между родственниками, и если с отношениями Лойи и Гудрун Фрейя сделать ничего толком не могла, только ждать, то тут у нее были все карты на руках. Тем более, что отступать оказалось некуда – Маркус уехал на неделю куда-то к черту на рога с очередным выступлением, хоть дождаться его и противопоставить одному члену клана Локи другого было очень заманчиво, а Альда бы наверняка не оценила всей прелести затеи. Других вельв под рукой у Фрейи, как известно, не было, да и то, что кузина не особенно сопротивлялась встрече, приятно грело душу. В конце концов, заставить себя перестать придумывать детские отмазки – почти подвиг, и она с этим справилась.

Прогулка по магазинам великолепна подходила в качестве предлога для того, чтобы поболтать по душам, и колдунья своим шансом воспользовалась: наскоро прояснив ситуацию со стычкой с либералами, предсказаниями смерти всем желающим и прочими неприятными подробностями внутрисемейных отношений дома Ньерда, она поспешила развлечь Эффи беседой об охотниках и о необходимости понимать, можно ли от них ждать чего-то глобального. В принципе, именно с этой целью Фрейя и планировала притащить вельву с собой в бар – близость к источникам беспокойства может спровоцировать видения, а уж, касайся что Олавюра, что его дружка, нечто важное в будущем, Боги не преминут это продемонстрировать. Кузина поучаствовать в операции согласилась, совесть, требующая хоть как-то хотя бы разочек перестраховаться, замученно заткнулась, а до встречи оставалось не больше часа. Как раз, чтобы перекусить и доехать до места.

Машину Фрейя бросила метрах в пятистах от уже знакомого бара. Совпадение или нет, но именно здесь месяц назад был назначен общий сбор тех самых охотников, которые планировали вынуть Лойи кишки за то, что он похитил их девчонку. Поняла это дочь Ньерда только сейчас, в задумчивости остановившись перед вывеской. Эффи от нее отстала – решила зайти в палатку то ли за жвачкой, то ли за чем-то вроде того, поэтому сейчас она была предоставлена сама себе. Интересно, а это место у господ инквизиторов любимое, или в прошлый раз просто случайно подвернулось? Может, странный парень из Локи знает что-то ещё, о чем пока не говорит?
Поддаваться сомнениям было весело, но в одиночестве грозило превратиться в паранойю, поэтому, махнув кузине, Фрейя решила не создавать помех у входа и всё-таки переместиться внутрь. С Лойи они договорились встретиться уже в баре, а Олавюра она надеялась узнать если не по описанию, то хотя бы по парочке фотографий из социальных сетей. Хвала школе за то, что снимки с выпускниками всегда оставались в открытых архивах, и нужно было только знать, как правильно сформировать запрос. Впрочем, одиноких молодых людей, наблюдающих за входом, в баре так и так оказалось немного: всего один, вполне подходящий под собственную фотографию двухлетней давности. Как там говорится? Вижу цель – иду к цели?

– Здравствуй, – Олавюр, очевидно, ждал совсем не её, но в этом даже была своя прелесть. Подойдя к выбранному сыном Локи столику, колдунья максимально приветливо улыбнулась и протянула руку для рукопожатия. – Меня зовут Фрейя. Ты ведь Олавюр, так? Лойи скоро подойдет. Мы подумали, что в компании всё это будет больше походить на дружескую встречу, поэтому к вам присоединюсь я, а ещё – моя кузина. Надеюсь, твой друг не расстроится?
Уточнять, что кузина по совместительству являлась вельвой, "заряженной" на предвидение всякого рода негатива как от объекта их эксперимента, так и от самого Олавюра, Фрейя не стала. Ни к чему все эти совершенно несущественные детали.
– Неплохой выбор места. Часто здесь бываешь? – осторожно поинтересовалась она, присаживаясь за столик напротив собеседника, спиной ко входу. Следовало бы, возможно, подумать о более выгодной позиции, но мысли об этом всё только усложняли, и их было решено отодвинуть до лучших времён.
Оставалось только дождаться остальных.

Для протокола: Эффи эта идея не нравилась с самого начала. Более того, она готова ответственно заявить, что с самого начала была решительно против этой идеи. Решительно! Какая глупость! Такая идея не могла прийти в голову ни одному нормальному человеку; особенно учитывая, что это грозит им всем огромной бедой. При любом раскладе. Что-то ведь наверняка пойдет не так! Разумеется, она еще не видела ничего, что позволило бы ей заранее сделать такие выводы, иначе, она бы сама заложила их всех Гудрун, для того, чтобы не дать случиться самому худшему, но ее инстинкты вопили о самом худшем из возможных раскладов.
И все же, она была здесь.
В своей спальне, Эффи оставила записку. Вернее, даже четыре: одну короткую, объясняющую примерный ход событий, и три прочувствованных длинных письма в конвертах, для брата и родителей. В процессе написания последних, она даже порыдать немного успела, от жалости к себе самой (но это, пожалуй, в силу излишней сентиментальности, а не настоящего ужаса). Было как-то нелепо умирать вот так вот, пока тебе еще не исполнилось и тридцати, причем самой бежать на встречу будущему, и все же…
И все же, она пришла сюда, и теперь чувствовала себя неловко и нехорошо. Она обычно проводила время в своей спальне, с книгами или даже просто в интернете (в интернете, никто не знал о том, кто она такая, и это было довольно странным), и еще ни разу не ночевала где-то в другом месте, и по барам никогда особо не ходила, но ведь все бывает в первый раз.
Встретиться с охотником. С ума сойти! Надо быть чертовым идиотом для того, чтобы пойти на подобную глупость. Он их всех убьет, как пить дать! А Эффи потом даже не сможет сказать, что она же говорила, просто потому, что она ничего не говорила. Ее слабые попытки объяснить Фрейе, что им лучше не рисковать так глупо, не возымели ни малейшего эффекта. Возможно, это было как-то связанно с тем, что Эффи так и не смогла проговорить до конца ни одного предложения.
Они притормозили метрах в пятистах от бара. Во рту у Эффи пересохло от напряжения, к тому же, она давно уже так долго не оставалась без своих амулетов, что позволяли ей оградиться от видений, но в баре пить ей не хотелось: там ей нужно было полностью сосредоточиться на грядущей задаче. Она тормозит на несколько мгновений у одного из магазинов – того, где продают сигареты и прочую мелочь. Она выпивает всю минералку залпом и выбрасывает бутылку. В бар она заходит, когда уже все там. Или не все?
-пошла в хелей, хотя, кажется, не имеет к этой крови отношения…
Заткни пасть, Локи. Заткни пасть!
Разумеется, она ничего не говорит вслух. Вернее, говорит, но совсем не то, что хочет.
-Д… д… добрый вечер. – она неловко топчется, но выбирать ей не из чего: за столиком осталось всего два места, одно между Локи и Олавюром, второе – между Олавюром и Фреей. Она выбирает именно его. И испуганно озирается по сторонам, заслышав про друзей. Вдруг это и в самом деле ловушка?
-Мы можем п… п… п… просто уйти. Это будет лучше всего.

Фрейя долго молчала, задумчиво изучая мелкие царапины на столе и слушая вступительные речи Олавюра. Это было почти забавно: парень был настолько серьёзен в своих рассуждениях о том, насколько высоки навыки конспирации у его ручного охотника, что это больше походило на сеанс воспевания отличительных черт, чем на вводную для какого-то важного задания. В самом деле, неужели что-то заставляло его быть настолько сосредоточенным даже в баре, полным людей, что, даже будучи Локи, он резко перестал понимать шутки?

На самом деле, Фрейя слабо представляла себе, как именно следует вычислять охотников, которые упорно маскируются под обычных людей и не размахивают огромными крестами при первой же встрече, – раньше ей встречались только такие, – но она понимала, что никому и в голову не придёт спрашивать в лоб. Хотя это было бы интересным вариантом и, возможно, добавило бы ситуации ещё чуть больше иронии. «Привет, а ты случайно не из Deus Vult? А то у меня тут досье на мою подружку завалялось, и я хотела уточнить, кто именно из твоих друзей её мучил, чтобы перегрызть ему горло. О, даже номерок подскажешь? Как мило с твоей стороны!»– видимо, Олавюр недооценивал их настолько, что ему такой вариант казался возможным. Разумеется, всегда гораздо проще спросить напрямую, но это явно не их вариант. А жаль.

– Ты, главное, расслабься, – Фрейя подняла глаза на сына Локи и улыбнулась. – Если ты будешь слишком напряжён и сосредоточен, то твой друг точно что-то заподозрит. Ты ведь сам хотел, чтобы с ним пообщался кто-то ещё для того, чтобы ты мог быть точно уверен в том, кто он есть на самом деле.  Просто веди себя естественно, и всё.
Звучало, во всяком случае, вполне выполнимо, а уточнить это стоило хотя бы потому, что метафоричными определениями на манер рассуждений об агенте хаоса или одним Богам известно, о чём ещё, их новый знакомый уж слишком демонизировал того, с кем им предстояло встретиться. Охотник? Да, неприятно, но охотник, запланировавший встречу в баре, а не операцию по очищению улиц Рейкьявика от скверны. К тому же, так или иначе, он был человеком, а значит, как бы ни старался, не мог держать в голове абсолютно всё и не прокалываться совсем никогда.

Фрейя хотела, было, уточнить у Олавюра, зачем ему вообще точно знать, охотник ли его подопечный, и что он собирается делать с этой информацией, если узнает, но отвлеклась на Эффи. Час от часу не легче! Ещё полчаса назад кузина не выглядела настолько убитой и испуганной как сейчас, не говорила ни слова против и вообще, как казалось, в принципе не возражала против идеи посидеть в баре в весьма сомнительной компании. А теперь она вся трясётся, словно осиновый лист, да ещё и заикается. Колдунья глубоко вздохнула, бросила обреченный взгляд на Лойи и развернулась всем корпусом к Лейф, накрыв её ладонь своей рукой.
– Эффи, если ты чего-то боишься или не хочешь во всём этом участвовать – просто скажи. Я вызову тебе такси, и ты сможешь спокойно поехать домой, – да, Фрейе не хотелось лишаться вельвы во время этого необычного собрания, особенно с учётом того, что она искренне считала, что полностью заблокировать этот дар, в сущности, невозможно. Однако ещё меньше ей хотелось заставлять. Сама она пришла сюда по собственной воле и кузина, как ей казалось, поступала также – ей никто не приказывал, не угрожал, не тащил силком. И, пусть Фрейя в чём-то понимала, что Эффи стесняется и переживает, но времени её успокаивать и пытаться заставить хоть чуть-чуть поверить в себя просто не было. Судя по словам Локи, охотник должен был явиться с минуты на минуту, и разыгрывать трагедию из встречи, которая вообще маловероятно могла закончиться хоть чем-то определённым, было уже как-то поздновато. – Только лучше реши сейчас, и тогда не ввязывайся в это совсем. Но я правда думаю, что тебе не о чем переживать, и твоя помощь будет полезной.

Кузина могла бы сказать раньше, что ей не хочется. Тогда, когда они вдвоём сидели в машине или ходили по торговому центру – просто чтобы это не было каким-то шоу, в котором её всё должны пожалеть. Уж чего-чего, а издевательств над дочкой дяди Фрейя точно не планировала. Ни сегодня, ни когда-либо ещё, даже в глубоком детстве. Отпустив руку Эффи, колдунья быстро взяла себя в руки и постаралась стереть с лица смесь раздражения и огорчения. В конце концов, охотнику лучше встретить не компанию могильно-серьёзных личностей, а нормальных весёлых ребят. Иначе все больше напоминало бы поминки, чем дружескую пьянку.

— Не волнуйся за меня, — он легко улыбается Фрейе, прищурившись до хитрых гусиных лапок в уголках глаз, — я очень быстро переключаюсь с серьёзных настроений, прямо… — он щёлкает пальцами, — моментом. Но не пренебрегай сказанным мною, лучше быть готовым к неожиданностям, чем не быть.

Олавюр переключается с Фрейи, на Лойи, внимательно изучающего каждую страницу тяжёлой папки в своих руках. Видимо, он находит для себя много интересной информации — привлекает внимание рыжей кузины, указывает на чьё-то фото, затем продолжает скользить цепким взглядом по ровным рукописным аккуратным строкам. Когда он заканчивает, Олавюр протягивает руку. Без особого желания Хельсон возвращает папку Локисону. Задача заинтересовать — выполнена.

— Нет, он только в таком виде, но это откопированная версия, и она твоя. Я отдам, в конце вечера, мне спокойнее сидится, пока она у меня. Но я обещал, и это — твоё. Можешь, к слову, рассчитывать на апгрейд — к тому моменту, как ты закончишь с теми, кто есть здесь, я уже найду новых и смогу передать тебе и их дела тоже. — Олавюр держит папку в руке, и расстёгивает тяжёлые замки на кожаном портфеле, чтобы убрать откопированный архив в один из отсеков, но отвлекается на Эффи и замирает. Папка остаётся на столе.

Он слышит в голосе Фрейи заботу, но видит её непонимание и досаду, замечает, как спокойное, будто водная гладь, лицо Лойи трогает волнение. Странные они, привели сюда девочку — зачем? Что в ней такого важного? Олавюр склоняет голову, молча слушает трещащий по швам невесть от чего, — раздражения или страха, голос и то, о чём он говорит, вникает в смысл слов, а затем переводит на Хельсона красноречивый взгляд, который сам за себя говорит — «мужик, зачем ты это сюда привёл?».

— Кто-то собирается погибать сегодня? — с непониманием интересуется Олавюр, смотря по очереди на каждого из присутствующих, а затем снова на кузину Фрейи, — мне кажется, Эффи, ты преувеличиваешь — от вечера в баре никто не убирает. В случае чего — нас больше, вокруг много людей. Из-за такой мелочи вмешивать сюда главу клана… думаешь, она прислушается к тебе? Никто не верит в охотников, Эффи. А уж тем более, когда их вина не доказана. Допустим, ты позвонишь Гудрун, она придёт сюда, и увидит классический вечер самой обычной молодёжи. Что тогда будут стоить твои слова в следующий раз? Не превращай происходящее в притчу о мальчике и волках.

Он не давит, говорит спокойно и конструктивно, но привычными для себя словами. Ему не нравится шоу, в которое превращается, по сути дела, авантюра по шкале от единицы до десятки находящаяся где-то на пятёрке. Он был уверен, что Фрейя и Лойи бывали в более опасных передрягах, если судить о том, что Хельсон рассказал ему во время прошлой встречи, да и он сам попадал в ситуации интереснее, нежели эта.

Вот только пока Олавюр переваривает своё негодование и пытается отвести Эффи от возникшей у неё глупой стукаческой мыслишки, Артур успевает войти в заведение, пройти через весь зал и материализоваться рядом с ним.

Колдун отвлекается на охотника, встречая его кивком и привычной усмешкой на лице.

— Ты бы ещё дольше шёл. Уже совсем песок сыпется? Не переживай, молодящихся стариков никто не любит, — отпускает колкость за колкостью Олавюр, совсем позабыв о папке, которую успевший представиться Артур выдёргивает у него из-под ладони в доли секунды.

Сердце сбивается с ритма, Локисон бросает быстрый и растерянный, почти несчастный взгляд на Лойи, который быстро трансформируется в «я же говорил вам блять, я же говорил, тут нельзя загадывать!».

За тридцать секунд Олавюр быстро перебирает в голове всевозможные варианты от того, чтобы перебросить стрелки на Лойи, отчего отказывается после секундного взгляда на Эффи, которая может запаниковать и набрать номер Гудрун, которая посворачивает им с Артуром шеи, как цыплятам, без всякой магии в случае необходимости. Конечно, на её месте на глупый звонок какой-то девчонки Олавюр не полетел бы стремглав, но ситуацию можно подать по разному, и уж тем более, когда вопрос касается детей...

Затем меняет тактику - внимательно наблюдает за Артуром холодным нечитаемым взглядом. Тот как обычно насмешлив, но личные дела читает сосредоточенно, не упуская ни строчки. Порой смеётся, бросает комментарии относительно охотников, выписывает их личные адреса, но, что к чему и чьё это понимает. Олавюр старается увидеть на его лице выражение узнавания, и, как следствие, волнение. Ведь и Артуру есть, кого терять, а колдун готов к торгам, в случае необходимости. Тут мысль обрывает - не по дружески, получается, и удивляется сам себе - охотник перед ним личные дела своих коллег читает, о какой дружбе речь?

А вот после как-то резко для самого себя, Олавюр успокаивается, прикладывается спиной к стене, сложив руки на груди и усмехается на Артурово «этот кретин спёр мою белку». Навеянные Уруборосом на безымянном пальце левой руки мысли лениво текут в голове, будто малиновый сироп:

«Ну и что он тебе сделает? Думаешь, он очень удивлён сейчас, читая эту папку? Думает „Черт меня подери, какая неожиданность! Этот непримечательный парень на самом деле колдун и лезет в противостояние охотником и магов, вау, я в замешательстве“. Вся твоя конспирация пошла прахом после того, как прозвучала фамилия „Локисон“ во время первой встречи, если ты не признаёшь, это не значит, что он не в курсе. Не удивлюсь, если с твоей рассеянностью он уже видел что-то из архива. Да у тебя тумбочка даже на ключ не закрывается, а сколько раз он оставался у тебя дома? Этот фрагмент публичности мало изменит, если его правильно замять, а вот подтвердить свои подозрения ты всё ёщё можешь».

— Вообще-то, это те пираты, с которыми мне довелось установить тантрическую связь и которые довольно много о себе рассказали. Прекращай с таким ехидным лицом пялиться в текст, который не можешь прочитать, чувак, это не помогает тебе скрыть того, что ты даже не закончил начальной школы, — Олавюр поводит бровями и усмехается, экстремально быстро допивая пиво. В такой ситуации Локисон чувствует физическую необходимость надраться как можно скорее.

Вакцины, лишение магии, Лойи и его группа поддержки, спаленная папка с трудами долгих месяцев жизни, Артур, охотники — из простой головоломки всё это грозило превратиться в головную боль.

Как всё было просто, когда он работал один, люди — колдуны или смертные, это не совсем важно, — всегда всё усложняют. Вот теперь Хельсон решил прикрыться его Днём Рождения, который, прости Локи, был в прошлом месяце.

«О, Локи, помоги мне», — Олавюр закатил глаза, незаметно скривив Лойи гримасу, — «зачем врать тебе, если здесь сижу я? И я же говорил, говорил про прямые вопросы».

Он едва не воет от досады и сдерживает себя, чтобы не начать биться головой об пол на виду у всего бара. Вместо этого заказывает у проходящей мимо официантки скотч со льдом. Тут нужно что-то покрепче пива.

Дёрнув за края завесы, он заметил, что за то короткое время, что пытался бороться с подступающим стрессом, статическая магия вышла из-под контроля, и теперь бесформенное поле удерживало в своих пределах Артура, сидящего по левую руку, и Эффи, находящуюся напротив. Пожав плечами, Локисон решил ничего с этим не делать, однако, догадываясь, что и без того находящаяся на взводе колдунья явно испытывает далеко не восторг от блокирующего воздействия Олавюровой магии. Чем ближе к магии своим естеством колдун, находящийся в пределах воздействия Локисона, тем больший дискомфорт вызывает это воздействие. Но в сложившейся ситуации ещё и параллельно удерживать в узде статическую магию он не мог — итак нервы пытались сыграть в ящик.

На прямой вопрос Хельсона к Артуру Локисон молчит, предоставляя тому продолжать начатое самому и готовясь подхватить в случае необходимости, потому что, что же сказать доктору в помощь сейчас, Олавюр не знает. Завеса статической магии непрочно зависла в нескольких метрах от оставшихся вне её пределов колдунов.

Отредактировано Ólafur Lokisson (2018-03-02 08:20:32)

— Как и младенцев, пытающихся казаться взрослыми, пацан, — Артур смеется в который раз, когда Олавюр представляет его стариком. Честно признаться, ему это даже нравится: сам Артур ведет себя как трудный невоспитанный ребенок, и каждый раз слово «старик» в его сторону заставляет его хоть на мгновение вспомнить, что ему, вообще-то, уже давно не восемнадцать. — Прошу прощения, но очередь в прачечной длиннее официального названия столицы Таиланда, и пока я ее простоял, успел посчитать, сколько раз женщина передо мной закатила глаза — она сделала это двадцать два раза, — он вздыхает и повторно удивляется тому, что вообще пережил утомительные... десять минут?

      Пожав Лойи руку, Артур коротко оглядывает всех присутствующих еще раз, слушая имена, из которых незнакомо ему в самом-то деле лишь одно. Он думает, что как-то глупо было идти в бар на голодный желудок, а потом принимать жалкие попытки его наполнить. Хотя он, в принципе, не умный, и этим себя оправдывает.

      — О пиве я уже позаботился, когда заказывал сухари, колбаски и луковые кольца, — Йохансон отвечает соседу по столу, и на автомате смотрит в сторону барной стойки, — с всеобщего позволения, я постараюсь наесться этим маленьким разнообразием непитьевого меню. — Артур отсмеивается на вопрос Фрейи и качает головой, — лично мои планы нисколько не пострадали, а вот малолетнего Натана Хейла можно спросить. Олавюр! — Перед тем, как заметить папку, про которую «удачно» забыл самый младший за столом, Артур решает тому немножко пожаловаться (друзьям, с которыми собирался встретиться в баре, ведь можно жаловаться?), — меня утром разбудил неприятный сюрприз в виде вишневого торта, упавшего мне на лицо из-за Лилит. Я вот надеюсь, что не ты решил так злостно надо мной посмеяться и принести сие чудо в мой дом, потому что, если моя память меня не подводит, я вообще вчера выходил из дома, максимум, до ларька за поворотом, и как этот гребанный торт оказался в моем доме — понятия не имею. Давай ты активируешь свой навык Джеймса Бонда и поможешь Даше-путешественнице найти именинника, который решил отпраздновать свой юбилей в моем доме без моего же ведома.

      Чувство юмора Артура, будучи еще в школе для таких же чувств юмора, было среди одноклассников изгоем. Его совершенно никто не мог понять, его оставляли без внимания и не видели за шутками той действительности, которое оно хотело передать — вот такая вот грустная история. Олавюровское чувство юмора, по мнению Артура, в свое время потерпело похожую историю и единственное могло среди людей за этим столиком артуровские слова сортировать. Чувства юмора Фрейи и Лойи, по всему видимому, были отличниками и разбирали только высшие сорта шуток, а чувство юмора Лейф вообще не посещало школу — иначе объяснить столь напряженного состояния девушки Йохансон не мог. «Как жаль, что минералка тебе не помогла», — Артур поджимает губы, обреченно вздыхает и думает, что никогда не сможет иметь своих детей: если его так остерегаются молодые девушки, то маленькие дети и вовсе спутают с монстром из-под кровати и полезут обратно в утробу матери. У милой конопатой ведьмы (если по его душу собрались три явных колдуна, то очевидно, что четвертая из них — тоже не младшая смертная сестричка), которая боится на него даже взглянуть, на лице написано яркое «как-же-все-это-заебало-еб-твою-мать», и Артур как-то даже не пытается отвязаться от мысли, что виной ее волнения служит, если не сам он, то какой-либо связанный с ним фактор. Можно предположить, что в свет этого узкого круга вышел какой-то его очередной грешок, но, ебаный конь, он же еще даже ничего не сделал, за что его так остерегаться?

      Ну ладно, после того, как Артур пролистал папку с информацией на всех его потенциальных коллег, небольшое волнение имело право на свое существование. Йохансону от слова «совсем» не было разницы до каждого человека в этом документе, но другие ребята знать об этом, конечно же, не могли. Как и то, что Артур с полным удовольствием сжег бы почти каждого своего фанатичного коллегу собственными усилиями, потому что такой плотности нездоровых людей на один квадратный метр, как на своей работе, Артур не видел еще нигде. Себя полным идиотом он не считал, как минимум, потому, что не преследует цели истребления колдовского гена в принципе. И вообще он не занимается охотой на ведьм, он — серийный убийца, а это, в его понимании, разные вещи. И, несмотря на то, что его закадровое психопатство также не в порядке вещей, он хотя бы не идиот. Да и многим ли он отличается от некоторых колдунов в составе совета — тоже интересный вопрос.

      За несколько месяцев общения Йохансон легко пришел к выводу, какой способностью владеет Олавюр: сам Артур в его присутствии совершенно не может использовать свою магию, а, значит, никто другой тоже — потому и Локиссона внутри сегодняшней колдовской палаты он держит при себе. Рядом с охотником, которого всегда считал простым смертным, сдерживать свой блок сын Локи никогда не старался, а потому влияние этого блока и собственные ощущения под ним Артур знал просто отлично. И прямо сейчас ему начинает казаться, что через состояние статической магии друга он чувствует его же нестабильность. Конечно же, это все могло быть заблуждением, но то, что друг не в своей тарелке — в этом Йохансон уверен абсолютно, и хотел бы сказать «расслабься, чувак, проблемы тут могут быть только у меня», но при всем желании не может. Он смотрит на младшего максимально привычно и спокойно, спрашивает про содержимое папки и совершенно не удивляется тому, что только Олавюр его понял. Он давит довольную улыбку и смеется опять, даже не сомневавшись, что друг ответит привычным между ними бредом.

      — Не опускай важность уличного воспитания, студент. Может быть в школе тебя и научили читать, но вот дядя Степа с колоколами на груди из соседнего вагона сможет растолковать за ваши с ним родные языки за один вечер, — Артур жмурит глаза и улыбается шире. Никаких дядей Степ на своем веку Артур не встречал, но и Локиссон, насколько первому известно, со средиземноморскими пиратами тоже никогда связи не настраивал.

      Этих двоих подобное общение всегда устраивало, и вряд ли что-то собирается меняться, однако они за столом здесь не одни. Артуру кажется, что даже если остальных все эти перебросы нелепыми фразами не напрягают, то и не расслабляют тоже, и, более того, не дают уловить сути разговора. Становиться серьезным Артур очень даже не любил — кому это надо, видеть его таким? Конопатая девочка и так уже царапает свои ладошки коготочками, и напряженный латентный охотник напротив веселья не прибавит так точно.

      Артур, к тому же, не мог точно утверждать, почему все здесь собрались. Локиссон не имел привычки заводить множество друзей, да еще таких, что вся чародейская и охотничья свита о них ежедневно вспоминает. Также Локиссон не имел привычки не предупреждать о количестве гостей, с которыми он приглашает Артура познакомиться. Локиссон даже не имел привычки бухать с такой скоростью и желанием абстрагироваться, что Артуру скоро, кажется, опять придется заказывать пиво. И в заключение: Олавюр не станет нервничать в присутствии своих друзей, к коим он привыкает годами. Йохансон совершенно уверен в том, что будь его друг знаком с Фрейей и Лойи уже давно, то его лицо стало бы известным среди сотрудников «Деус Вульт» не только своими приколами со шпионажем, и потому в спонтанности сей сложившейся ситуации с милой беседой четырех колдунов и одного немного непростого колдуна просто уверен. Даже несмотря на то, что Фрейя выдала все за внезапную встречу, Артур спрашивает, по какому поводу все здесь собрались, и получает несовпадающий ответ от Лойи, который вполне себе сойдет за юмор и не так важен. Но вот вопрос про его знакомых с работы, почти ничем не прикрытый, заставляет Артура чересчур довольно ухмыльнуться.

      — Я же сказал. — Артур не любит ходить вокруг да около, если знает, что кто-то пришел побеседовать с ним не с целью морального расслабления. Он любит, чтобы его спрашивали о том, что их интересует, а не маскировали разговоры за любезностью. Конечно, когда вы охотник и колдун, прямо спрашивать нельзя просто из целей безопасности, но Лойи все же это делает, и Йохансон крайне доволен (ну почти прямо. однако все все равно все поняли). — Разве спускать колеса и пиздить белок — не есть асоциальные привычки?

      «Что же, всем присутствующим очень повезло, что на долбаебов с собственной работы мне плевать и только, — Артур смотрел Лойи прямо в глаза. Тот, будучи психологом, вероятно различал в артуровых глазах азарт и интерес к происходящему, но даже такой взгляд никаких оснований на обвинение не подавал. — Пойти вершить правосудие надо мной после этого вечера они не смогли бы никак, а вот я обозлиться на Олавюра за выдачу досье моих коллег бравым борцам за свободу ведьм — вполне. Но Олавюр такой чудесный парнишка, с какого черта мне его трогать? Да и будь я мракобесом с желанием испепелить всех колдунов кроме себя, трогать Локиссона после знакомства с этой папкой — прямое доказательство своей принадлежности к инквизиции. И если я умный человек, то трогать никого после этой встречи, по крайней мере в ближайшее время, не стал бы. Во время вечера — ну тем более, это какие атрофированные клетки головного мозга надо иметь, чтобы нападать на людей в общественном месте? — Артур отпивает пиво и ведет взглядом по ободку кружки, — Следовательно, почти при любом исходе этого разговора мы благоразумно разойдемся по домам, и максимум, что получат Фрейя и Лойи — уверенность в моей принадлежности к охотникам без действующих доказательств, а я — если принимать к факту то, что мне до лампочки на состояние «Божьей Воли», то ничего, кроме забавной беседы с выпившим психологом и его подружки».

      — О, — Артур как-то в мгновение веселеет, когда слышит вопрос Фрейи, и оборачивается к ней, — честно признаюсь, это была не белка, а норка, просто мой генератор тупых шуток не подозревал, что ты уточнишь, и выбрал для ситуации более несуразное животное. Я, в общем-то, зарабатываю себе на жизнь охотой, в основном, на птиц и зайцев, потому что к лисицам и прочим хищным животным отношусь с теплотой. Для моего отца охота — хобби, и как то раз он взял с собой своего приятеля, который из под носа увел у меня норку. Если быть точным, его собака, но тут уже не суть важно.

      Артур возвращается к мыслям по поводу «списка гостей» и решает уточнить у Лойи по поводу именинника. Может быть, дяди Сэма и вовсе не существует, но грех не посмотреть, как ложь или абсурдная правда друг с другом будут сочетаться.

      — А кто такой этот дядя Сэм? Оставлять главным за список гостей такого парня, как Олавюр, необычное решение, — Артур усмехается и снова отпивает пиво. — А по поводу аморальных привычек. Про вот этого моряка, чьим адресом я поинтересовался, я много чего могу рассказать, если вам интересно. Он тот еще ублюдок и только мне дорогу не единожды переходил. Только зачем узнавать будущих гостей дня рождения с плохой стороны — разве так не теряется весь смысл спонтанности и интриги?

      Артур надеется, что так будет продолжаться и дальше: неглубоко спрятанные навязчивые вопросы, на которые все вокруг спокойно ответят и пойдут по домам. Но только если с Йохансоном так прокатит, то с Лойи — не обязательно.